Миротворцы

Перед началом нашего рассуждения вспомним слова апостола Павла из Второго послания к Тимофею: “Все Писание богодухновенно...” (3, 16). Посмотрите, какое это слово — емкое, колоритное, исполненное глубокого смысла. Оно как бы составлено из двух слов: Бог и дух, дыхание. Мы знаем, что Бог есть дух. но Господь некогда сказал: “Слова мои суть дух”. Таким образом, природа Бога и природа слова одна — это дух. Такова сущность Слова Божия. Писание — дыхание Божие. С течением времени я все больше понимаю, что имел в виду Исаия, когда говорил: “А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим” (66, 2). Трепещущего пред словом... Возможно, иногда у нас складывается такое представление: конечно, пред Богом нужно трепетать, потому что Бог есть Бог. Ну а слово... — это же слово. Но, друзья, можно ли, трепетать перед Богом, а перед словом — нет? Это неверно. Если я трепещу пред Богом, то я обязательно буду трепетать и пред Его словом. Чуть ниже сказано: “Выслушайте слово Господа, трепещущие пред словом Его". Почему трепещущие? Потому что слово — богодухновенно. Когда мы касаемся слова Божия, мы касаемся самого Бога. Бог есть дух и дыхание. А это слово Божие. “Слова Мои суть дух и жизнь...”. Поэтому давайте сейчас с трепетом обратимся к повествованию, которое только что было прочитано. Я хочу обратить ваше внимание на слова Иисуса Христа: “Мир вам”.

В 5 главе Евангелия от Матфея среди заповедей блаженства есть и та, о которой мы сегодня будем говорить: “Блаженны миротворцы”. Слово тоже необычное — миротворцы, не правда ли? Творить мир — вот дело миротворцев. В Послании к Евреям написано (не будем забывать, что если истина важная, очень важная, то Господь неоднократно повторяет её, и чем важнее истина, тем больше Библия уделяет ей внимания) — итак, в Послании к Евреям сказано: “Старайтесь иметь мир со всеми”. Старайтесь. Конечно, не всегда это получается, вы и сами знаете. Но дело ведь не только в том, получается или не получается. Если стараемся, то уже слава Господу. Хочу напомнить вам также повеление из 33 Псалма: “...ищи мира и следуй за ним” (33, 15). Итак, ищи мира. Давайте же посмотрим, кто как творил мир, как искал мира, кто как старался.

Как-то я встретил девочку — лет, наверное, шести или семи, — которая плача искала что-то возле хлебного магазина. "Дочка, что ты ищешь, что потеряла?" А она вроде бы со мной разговаривает и продолжает искать, плачет. Говорит: “Кошелек потеряла”. При этом как бы оправдывается — наверное, чтобы мама с папой ее сильно не ругали: “Да там вроде из денег ничего не было, только вот кошелек я потеряла”. Возможно, там и была какая денежка, а она просто сама себя успокаивает, чтоб ее не ругали. Плачет и ищет... Мне некогда было, я ушел. Сколько она еще там искала — не знаю. Друзья, эта девочка так искала кошелечек без денег. А мы о чем рассуждаем? Ищи мира. Ищи! Вот давайте и посмотрим, кто как искал мира, — на себя посмотрим, чего мы ищем. Или не ищем.

Обратимся к 3-ей главе книги Бытия. это первый случай, когда человек не ищет мира. Взглянем, по какой причине человек не ищет Бога. “И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся...” (Быт. 3,9-10). Я отметил последнее слово, подчеркнул в своей Библии. Думаю, где-то здесь сокрыт корень отсутствия мира: убоялся. Первопричина, разумеется, глубже — это согрешение. Когда Адам согрешил — тут его страх и одолел. что было дальше? “...Кто сказал тебе, что ты наг? ... Жена, которую ты мне дал” (3,11-12). Видите, здесь Адам косвенно упрекает Бога: “Жена, которую ты мне дал". Ты же мне ее дал. Вот если бы — немножко пофантазируем — Ты мне дал другую, то может быть, она не побуждала бы меня к тому, что я сделал. Но Ты мне ее дал, и она дала мне от дерева. Снова косвенное осуждение, даже обвинение.

Как вы думаете, служит ли такой ответ к миру? ведь если бы Ева рядом стояла, мы могли бы услышать целый ряд вопросов и ответов. Она могла сказать: “Адам, ты меня обижаешь. Зачем же ты брал?” А он бы в ответ: “Ева! Зачем ты мне давала?” Она бы сказала: “Но я ведь тебя не заставляла”. И так конца не будет. Нет, этот ответ — не к миру. Нам трудно сказать, стояла она рядом или не стояла. Есть и такой вариант перевода слов Адама: “Жена, которую ты мне дал, чтобы она была рядом со мною...” Тогда мы слышим новый упрек. Она, оказывается, отошла от меня; вот если бы она была рядом со мною — это совсем другое дело. Итак, двойной упрек. Во-первых, она дала, а во-вторых, рядом не была с Адамом. Вот как получается. Я думаю, до грехопадения Адам ничего обидного жене не высказывал. А теперь, после согрешения, он убоялся. Когда в сердце человека входит такого рода страх, то сам боящийся будет нести в себе непримиримость. Возникает вопрос: может ли быть миротворцем человек, который в самом себе утратил мир? Может ли он нормализовать накаленную атмосферу, может ли он разрядить напряжение, когда в нем самом нет мира, если он утратил мир? Никогда! страх поселился в сердце Адама — ему ли быть миротворцем? Вот и открывается сразу, в первом же разговоре с Богом, его направленность не к миру.

Рассмотрим другие примеры. Святые мужи искали мира. Нам трудно понять какие это были мучительные поиски, — думаю, что мучительные. Читаем в 13-й главе Бытия: “И был спор между пастухами скота Аврамова и между пастухами скота Лотова...” (13,7). Здесь не описывается, как долго Аврам решал эту проблему — несколько дней или месяцев — нет, тут все коротко. А о чем был спор? Богатство огромное и у того, и у другого. Скота много, кормить его нечем. Перегоняют туда-сюда, потому что животные нуждаются в пище: "Непоместительна была земля для них, чтобы жить вместе, ибо имущество их было так велико, что они не могли жить вместе" (13,6). Создалась напряженная обстановка; что делать? И это не просто конфликт один на один. Пастухи скота — сколько их было, трудно сказать: может быть, по сотне с той и с другой стороны. Разгорался спор. Что же послужит к миру? Аврам начинает поиск. "И сказал Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и твоими; ибо мы родственники" (13, 8). Аврам первый протянул руку мира.

Взгляните, как он хорошо продумал этот акт примирения. Ведь налицо еще один щепетильный момент. Спорят пастухи, и при этом сказано: "хананеи и ферезеи жили тогда в той земле". Если пастухи верующие, то спор разворачивается перед языческим миром, и получается весьма неприглядная картина. Когда у нас что-то случается между братьями в присутствии неверующих — это ведь совсем нехорошо! Вот Аврам и чувствует, что не должно так быть, и делает первый шаг к примирению: “...Да не будет раздора..., ибо мы родственники”. Он идет к миру, побуждая и Лота к примирению: “Не вся ли земля пред тобою...?” А ведь он мог сказать: ”Не вся ли земля предо мною?” Нет, — пред тобою, Лот! "...Отделись же от меня" А мог бы сказать: “Я отделюсь от тебя”. Тут каждое слово дышит миром! "Если ты налево, то я направо” (13,9). А мог бы сказать: “Если я направо, ты налево”. Но он отдает первенство Лоту. Если ты хочешь, выбирай. Какой миротворец! кто имел больше прав выбирать? Конечно же, Аврам. Не Лот ведь его взял с собой в это путешествие, а наоборот. А кто старше? Хотя бы по этому закону старшинства преимущество на стороне Аврама. К тому же он дядя, а тот — племянник...

А на чьей стороне Господь? Он всегда на стороне миротворцев: “И сказал Господь Авраму (заметим слова, которые следуют дальше!) после того как Лот отделился от него...” (ст. 14) — после того, как Аврам дал ему возможность выбора (Выбирай Лот! Если ты сюда, я туда; что останется). “И сказал Господь Авраму, после того как Лот отделился от него: возведи очи твои, и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки” (14-15). Тебе дам, не Лоту... Ни один шаг к миру, который мы сделаем, пусть даже самый малый, не останется без внимания Господа. Господь всегда на стороне миротворцев, и не оставит без награды даже самое малое движение. “Всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я тебе”...

Возьмем другой пример. Книга Судей, 8 глава — удивительное место, открывающее нам новые истины о миротворчестве (ведь Библия — это наша хрестоматия, наш учебник; мы хорошо его должны знать и учить, подобно тому, как хорошие ученики учат свои предметы). Вспомним, о чем идет речь. Гедеон с тремястами воинами одержал победу. Точнее, Господь одержал победу, потому что сами воины почти ничего не делали — только стояли и трубили в трубы. А там, во вражеском стане, кричали, убивали друг друга в полной неразберихе... После того как ополчение мадианитян побежало, Гедеон созвал израильтян из колен Неффалимова, Асирова и Манасиина. А затем ефремлян — в последнюю очередь. И ефремлянам осталось только переправу захватить. И все-таки ефремляне поймали двух царей, отрубили им головы, взяли эти головы и пошли к Гедеону. Приходят с отрубленными головами и говорят: “Зачем ты это сделал, что не позвал нас, когда шел воевать с мадианитянами?" (Суд. 8,1) Серьёзный упрек. Почему ты не позвал нас сражаться? Только переправу нам доверил. А мы хотели сами повоевать. "И сильно ссорились с ним". Не просто подтрунивали, задевали или что-то подобное делали — нет, ”сильно ссорились с ним”. В чем корень их непримиримости? Взыграли амбиции, поселилась гордость. Если бы они сразились с врагами, победу приписали бы им, на этом фоне они неплохо бы выглядели. А сейчас им мало достается похвалы; они вроде не очень сильно воевали, и это задело их честолюбие. честолюбие задето! И они ссорились...

Почему люди сильно ссорятся? Почему этим занимаются? Да потому, что в них что-то поселилось. Когда нечто негодное в нас поселяется, Бог не может отвести нам место в своих миротворческих планах. А теперь взглянем: чего ищет Гедеон? Того, что служит к миру и взаимному назиданию. (Когда к нам приходят с подобными претензиями, когда идут в лобовую атаку — будем искать того, что служит к миру, и Бог будет на нашей стороне). "Гедеон отвечал им: Сделал ли я что такое, как вы ныне?” (8,2). Надо так сказать: “Заслужил ли я чем-то подобное отношение с вашей стороны?” Вот какие слова подобрал Гедеон, желая погасить пожар. Но как погасить, когда они сильно ссорятся, когда у них одно желание сейчас — добиться своего, хотя бы дело дошло до крови? Ведь начнется гражданская война, колено пойдет на колено! “Сделал ли я что такое, как вы ныне? ...В ваши руки предал Бог князей Мадиамских Орива и Зива, и что мог я сделать такое, как вы?” Вот они, две головы. Это же вы сделали!

Смотрите, как Гедеон ищет мира. И на чьей стороне Бог? Он всегда на стороне миротворцев! В своей Библии я подчеркнул следующую фразу: “Тогда успокоился дух их против него” (8,3). Какой дух? Дух сильной ссоры. Дух брани. именно такой дух поселился в ефремлянах перед этим — и зависть была, очень хотелось пожать лавры от войны. хотелось, чтобы жены и сестры сложили в их честь песни... помните, когда была война с филистимлянами, Саулу "дали тысячи", а Давиду "десятки тысяч" (1 Царств, 18,6-8)? После каждой одержанной победы принято было так встречать и петь. И вдруг они припоздали, мало повоевали... "Тогда успокоился дух их против него, когда сказал он им такие слова" (Суд. 8,3). Вот миротворец! И когда мы поступаем подобным образом, то как бы говорим: “Господи, перейди на мою сторону, я же хочу мира”. И Бог на нашей стороне. А если Бог за нас, то кто против нас? Удивительный пример миротворчества!

Еще один эпизод. В первой главе 1 Книги Царств, читаем, как в храме молится Анна. Она вся в слезах, в горе, покрыта позором, потому что у нее нет детей. Не иметь детей в Израиле считалось позором, и даже проклятием. Сильны ее переживания. И она молится в храме, дает обет, говоря: “Господи Саваоф! если ты призришь на скорбь рабы твоей...” — скорбит — “и вспомнишь обо мне”, — думает, что Бог ее не помнит, — “и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе твоей дитя мужского пола, то я отдам его Господу...”(1,11). Тем временем первосвященник Илий наблюдает за ней; долго она молится — а он смотрит. Видимо, не может понять, почему так долго. Может быть, столь долго и не принято было там молиться. Его заинтересовало, почему она так молится. “Илий смотрел на уста ее... и ...счел ее пьяною. И сказал ей Илий: доколе ты будешь пьяною? Вытрезвись от вина твоего” (1,12-14). Ошибся. Подумал, что она пьяна. Бывает, друзья, и так — происходят ошибки. И по отношению к нам они случаются. Что тогда делать? Мы готовы на колкость ответить колкостью, на раздражение — раздражением, за зло воздать тем же? Анна ищет мира. Будем искать того, что служит к миру. Ищите мира и следуйте за ним!

Анна по праву могла ответить приблизительно так: “Илий, ты ведь служитель — первый служитель в Израиле, священник и судья. Выше твоего звания нет ни у кого. Как же ты не можешь отличить скорбящую от пьяной? У тебя же такой опыт! Ты столько лет на этом месте находишься!” Послужило бы это к миру? Нет. Она могла бы и так сказать: “Илий, ты меня так долго разглядываешь, смотришь в рот, когда я молюсь. может быть, тебе лучше посмотреть, что твои сыновья делают?" А что делают сыновья? "Сыновья же Илия были люди негодные; они не знали Господа и долга священника в отношении к народу" (2,12-13)... Да, можно было и так ответить, но это не было бы шагом к миру. Взгляните теперь на кротость Анны, которая отвечает иначе: "...Нет, господин мой; я — жена, скорбящая духом, вина и сикера я не пила, но изливаю душу мою пред Господом; Не считай рабы твоей негодною женщиною; ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе" (1,15-16). А теперь, друзья, обратите внимание, какой она слышит ответ — как бы от бога ответ: "И отвечал Илий, и сказал: иди с миром..." Она его не теряла. После такого обвинения у нее тяжелейшее состояние. Когда соперница побуждает к ропоту, такими словами нехорошими задевает ее, она в такой скорби — да еще илий подливает масла в огонь. Тут можно было бы выйти из себя, но она ищет мира. она не потеряла его в себе, и поэтому Илий говорит: "Иди с миром, и Бог израилев исполнит прошение твое, чего ты просила у Него" (17). Я думаю, друзья, если бы Анна так ответила, как мы себе представили, навряд ли она услышала бы такое слово — с миром иди, и бог даст тебе ребенка. Вот награда миротворцу. На колкость не ответила, все сгладила, пожар погасила — и теперь как бы сам Бог говорит ей: “Иди с миром, я на твоей стороне; Я всегда на стороне миротворцев...” Однажды мне случилось размышлять над заповедями из 5 главы Матфея, и я нашел одну удивительную закономерность — перед тем, как Господь говорит "блаженны миротворцы", Он произнес: "блаженны чистые сердцем". Я думаю, здесь есть прямая связь: сначала блаженны чистые сердцем, а затем — миротворцы. Нерасторжимое единство, такое прочное соседство: чистые сердцем и миротворцы.

Теперь посмотрим на сердца двух других людей — кто из них был миротворцем? — и проверим это сближение: чистое сердце и миротворчество. Глава 17-ая 1-й книги Царств. Вот стоят две армии: филистимская и израильская; ходит Голиаф, этот гигант, поносит Израиль. а тем временем отец посылает Давида в стан Израильский, дает ему много продуктов — иди, братьям своим отнеси. Вот он приходит, отдает продукты и видит, как этот нечестивец ходит и поносит израиль. Давид поинтересовался, что будет тому человеку, который убьет филистимлянина и снимет таким образом поношение с Израиля. Старший брат услышал эти слова: "И услышал Елиав, старший брат Давида..." Дух Святой поставил: старший брат. Елиав, видимо, во всеоружии стоит, он обучен воевать, уже видел кровь, видел смерть, видел сражения — и он не спрашивает, что будет тому, кто убьет филистимлянина, — ему, наверно, даже страшно и подумать: идти с таким гигантом воевать. а этот пастушок, Давид, — он небольшого росточка, наверное, был, с тряпичной сумой — приходит и задает свой вопрос. Как Елиава это задело! Что поселилось сейчас в его сердце? Чувство превосходства, гордость. Друзья, когда появляется такое чувство — ничего доброго не жди. Сейчас может и пожар разгореться. Читаем (1 Царств, 17,28): "И услышал Елиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и рассердился Елиав на Давида..." Рассерженный человек опасен, потому что он никогда не будет искать мира, наоборот. И вот он смотрите: он ищет, буквально ищет повода к ссоре: "...и сказал: зачем ты сюда пришел..."— а разве он не знал? Прекрасно знал. Ведь он только что получил сушеные зерна, хлеб и изюм, а все-таки обвиняет брата, хочет перед всеми его опозорить. "...на кого оставил немногих овец тех в пустыне?" — опять напраслина, опять несправедливо позорит его Елиав: Давид не оставил овец, потому что выше рассказано, как он поручил овец сторожу; если Давид овечку вырывал из зубов медведя или льва, то, наверное, не бросит овец, а поручит кому-нибудь. А Елиав продолжает обвинять: "Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое; — это уже открытая лобовая атака! Только Бог ведь знает сердце наше (Иер. 17, 9-10), только Ему открыты сердца — ты пришел посмотреть на сражение".

Какой ответственный момент! Утратил ли Давид мир? Смог ли на него Елиав так подействовать, что Давид лишился внутреннего равновесия? Он не утратил мир, он ищет его. Смотрите, как двумя трезвыми вопросами он погасил пожар: "...Что же я сделал? не слова ли это?" И тому уже отвечать нечего. Он обезоружен полностью, погас огонь, сам Давид не задет. Я хочу подчеркнуть эту связь: чистые сердцем и миротворцы. Посмотрим на сердце Давида. Оно чисто, ему не надо никаких лавров, никаких похвал. Его одно волнует: что будет с тем, который снимет поношение с Израиля — вот что ему нужно. А у Елиава совсем другое, у него не чистое сердце. А у Давида нет гордости, одни лишь чистые желания — и поэтому он не задет. Чистый сердцем творит мир. Давид не воспламенился от этого чуждого пламени. Оно ничуть не опалило его. Ищите мира и следуйте за ним.

Однако какой ценой приходится нам иногда водворять мир!.. Сейчас откроем нашу Хрестоматию, наш Учебник жизни и будем учиться дальше. Вот жена, которая примирила враждующие стороны. Посмотрим, как она это сделала и, главное, попробуем ответить на вопрос: какой ценой достигается примирение? Читаем 25-ую главу 1-й Книги Царств. У Навала была жена и, как Писание говорит, весьма умная и красивая жена. А Навал был "человек жестокий и злой нравом". Так случилось, что Давид со своими воинами как бы охранял невольно большое стадо Навала — несколько тысяч голов скота, и у него ничего не пропало. Давид рассудил: если мы так ему послужили, то Навал, конечно, не откажется дать нам немного пищи. И он с уверенностью посылает своих людей и просит, чтобы Навал помог им. Но обратите внимание на этого эгоиста и собственника! "И Навал отвечал слугам Давидовым, и сказал: кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?" (10-11). Так он любил свое.

Теперь, когда Давид обо всем узнал, он был не просто недоволен — в нем кипела страсть, в нем поселилось (теперь у Давида поселилось!) желание отомстить... Он чувствует себя униженным, задето в нем нечто. Друзья, когда что-то нехорошее внутрь нас входит, можем ли быть миротворцами? Никогда. Теперь Давид допускает эту ошибку, он нуждается в миротворце. Смотрите, он воспламенился и идет, сейчас будет война. И Бог посылает навстречу Свою посланницу, чтобы эту брань предотвратить. И взгляните, какой ценой достается мир, какими усилиями она примиряет противников, предотвращает кровопролитие! Авигея увидела Давида. Но еще до этого начинается подготовка: "Тогда Авигея поспешно взяла двести хлебов, и два меха с вином и пять овец приготовленных, и пять мер сушеных зерен, и сто связок изюму, и двести связок смокв, и навьючила на ослов". Да, она терпит материальный ущерб, ей неважно, сколько она отдаст — ей важно примирение. Чтобы достигнуть примирения иногда приходится идти на материальные убытки. "И сказала слугам своим: ступайте впереди меня" Теперь она видит — Давид спускается с гор. "Когда Авигея увидела Давида, то поспешила сойти с осла, и пала пред Давидом на лице свое, и поклонилась до земли". Весьма умная, весьма красивая, весьма мудрая — лежит на земле. Наверное, богато одетая... Шаг миротворчества: "Пала к ногам его, и сказала: на мне грех, господин мой" Я много раз обращаю внимание, когда читаю это место: на мне грех. Но был ли на ней какой-нибудь грех? Почему же она сказала такие слова? чем она согрешила? Тем, что она не знала всю ситуацию? В чем же ее вина? Она была где-то в другом месте. Но она принимает на себя грех.

Друзья, разве мы не знаем, Кто взял наши грехи на Себя? Но разве на Нем была какая-то вина, какой-то грех? Великий Миротворец, Бог Сам взял грехи наши на Себя... "Пала к ногам его и сказала: на мне грех, господин мой". Вот во что обходится шаг миротворчества. Она берет вину на себя. Чуть позже говорит: "Прости вину рабы твоей". Да в чем же ты виновна, Авигея, можешь сказать? А теперь она говорит Давиду: "И когда сделает Господь господину моему все, что говорил о тебе доброго, и поставит тебя вождем над Израилем, то не будет это сердцу господина моего огорчением и беспокойством, что не пролил напрасно крови и сберег себя от мщения". Вот ответ на вопрос, что поселилось в Давиде: мщение. Когда нам хочется отомстить, когда поселяется чувство мести, будем опасаться, друзья: не к миру это. "И сказал Давид Авигее: благословен Господь, Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне". Кто посылает миротворца? Кто посылает его на встречу враждующим? "Благословен Господь, Бог... И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь не допустила меня идти на пролитие крови и отомстить за себя..." Трижды благословенная! "...Жив Господь, Бог Израилев, удержавший меня от нанесения зла тебе". Бог посылает Своих миротворцев.

Иногда случается, что мы теряем мир. Мы сами хорошо знаем: малейшее раздражение, обида, недовольство, зависть — часто бывает, к примеру, у музыкантов такая зависть: кто-то играет лучше, кто-то поет лучше, кто-то, может быть, сольную партию ведет особенно красиво, кто-то высоко берет ноты в женской партии — например, ля или си-бемоль второй октавы... И может такое поселиться нехорошее чувство, раздражение или недовольство. Что тогда нам советует делать Писание? "Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь" (Пс. 4:5). А почему мы часто гневаемся? Случается, нас раздражает, когда дело идет не так, как мы себе представляем. А в раздражении человек теряет ясное представление, он уже правильно оценивать не может, ему все видится совсем в ином свете — в мрачном свете. Что советует нам Писание? В таком состоянии никаких решений принимать не надо. лучше всего ничего не говорить и не делать, потому что все, что мы будем делать в состоянии раздражения, будет не к миру. Я как-то читал одну книгу и вычитал несколько правил оттуда. Автор советует так поступать. Первое: не выражай ни о ком обидного суждения. Друзья, это правило для миротворцев. Может статься, о ком-то скажешь слово, и оно вызовет обиду.

Расскажу вам случай, как я сам попался, не понимаю даже почему, — сказал нехорошее... Ко мне сестра подходит в одном городе — странно подходит, неуверенно (а мы с ней хорошо знакомы), и так говорит: "Даже не знаю; сижу и думаю, подходить к вам или нет?" Я спрашиваю: "И что же Вы решили?" — "Да вот, решила... Думаю, подходить или не подходить". Я говорю: "Уже подошли, надо начинать разговор".— "А вот я думаю: начинать разговор или не начинать?" Я отвечаю: "Раз уж подошли, надо, наверное, начинать". А она: "Да кто его знает... Ну, давайте отойдем в сторонку". Отошли, а она вся в смущении, мучается. И я не могу ее освободить от этого чувства, потому что не знаю причины. Кто знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Говорю: "В чем дело, что такое?" — "Да я, — признается, — нахожусь в сильном смущении. Мне передали, вы в мой адрес такое отпустили, что я теперь не знаю даже, как с Вами разговаривать..." — "Что такое, — спрашиваю, — я тоже хочу знать, в чем дело". — "Мне, — говорит она, — передали, что Вы обо мне сказали, что я своего мужа держу под каблуком". У меня все оборвалось внутри. Я ведь даже изобрести такую фразу не мог: жена под каблуком... "Кто же Вам такое сказал?" — "Да я не буду говорить, мне передали, что Вы так по мне прошлись. Говорили Вы такое про меня?" — "Нет", — отвечаю. Может быть, я сказал что-то неосторожно — не для того конечно, чтобы повредить человеку или задеть его. Но товар пришел получателю в такой упаковке, что его совсем и не узнать.

Да, я теперь хорошо понимаю это правило — не выражай ни о ком обидного суждения: ни в присутствии человека, ни без него. когда я вспоминаю этот случай, мне приходит на ум сравнение с бумерангом. Есть такое оружие у аборигенов Австралии: его запускаешь, он описывает круг и возвращается точно в то место, откуда его выпустили. Если не отбежишь, он поразит тебя. И чем сильнее ты его запустишь, тем сильнее он тебя поражает. Дольше летит, но и поражает сильнее. Прошло года два, наверное, с тех пор, как я был в доме у той сестры, с мужем ее беседовал, с ней самой; такой приятный был разговор, так хорошо расстались. И вот два года она мучалась: мог я такое сказать или нет? А если да, то ей досадно. Итак, золотое правило: никогда не будем выражать о ком-либо обидного суждения. Это не к миру, это к пожару. И тот, кто заинтересован вытянуть из нас что-нибудь такое, он обязательно все перевернет и совсем в другой упаковке представит дело.

Друзья, еще одно очень хорошее правило есть: Не повторяй плохих отзывов о других. Что это за правило? Вот какой-то брат мне, предположим, сказал не очень лестное про другого. Что теперь делать? Взять и другому повторить? И пошла реакция: третий, четвертый... И вот, все уже вокруг все знают, и только этот бедняга один ничего не знает. Не повторяй плохих отзывов о других! Убеждай других никого не злословить при тебе. Будь снисходителен в суждениях о ближних. бывает ведь: что-то услышим, пусть даже это правда, достоверный факт. Но и тогда надо подумать: даже простое повторение этой недоброй истины — что оно даст? Что оно даст тому человеку, мне, слушающим меня? К миру ли это? Даже такое повторение надо назвать злом. Это зло, хотя и факт налицо.

Еще одно правило: Действия и побуждения других истолковывай в лучшую сторону. Сказали что-то о брате и сестре, не очень хорошее — все-таки надо подумать: а может быть, он или она что-то другое имели в виду? Может быть, хотели что-нибудь хорошее сделать, но не получилось? Постарайтесь стать на их защиту, на их сторону; постарайтесь истолковать не в худшую, а в лучшую сторону. Надо хорошее найти в человеке. Плохого и в нас много. И у нас найдут плохое, и мы найдем плохое... Одну хотя бы хорошую черточку подметить и высказать — вот что нужно. А недобрая истина ничего доброго не совершит, она только разжигает, и надо прямо сказать, что это зло.

Иногда мы желаем доброго, но, не бодрствуя, не творим мира. Даже простой вопрос может разрушать мир в сердцах. Прочитаем Евангелие от Матфея, глава 18, стих 21. Здесь Петр задает Иисусу интересный и важный вопрос. Мы знаем, что Петр — это уста апостолов. Если ученикам Христа что-то непонятно, то он обязательно спросит у Господа. "Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз?" Интересный вопрос и очень важный для учеников. Действительно, апостолы не знали ответа, потому что в Писании, у Иова, например, сказано: Бог вразумляет человека два, три раза, И нет гарантии, что Он будет говорить в четвертый раз (33, 14-30). У Амоса написано: за три преступления и за четыре не пощажу. То есть, два еще ладно, а после третьего возьму тебя за рукав и поведу в суд. На основании этого апостолы могли иметь представление, что два или три раза простить можно, а про четыре Писание молчит. И обратите внимание, как на этом фоне выглядит вопрос Петра: "Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?" И далее: "До семи ли раз?" Я размышлял над этим вопросом. Если апостолы рядом стояли, разве не мог бы их задеть такой вопрос — "до семи ли раз?" Может быть, они почувствовали бы, что Петр хочет показать свое великодушие, немного похвалиться. Кто-то прощает до трех и четырех раз, а я, Господи, до семи!.. Надо подмечать и такую тонкость. Может быть, это кого-нибудь заденет, может быть, это не послужит к миру?

А читая 26-ую главу Евангелия от Матфея мы все согласимся, что ответ тоже может быть явно не к миру. "Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада..." (26:31) Все, все до одного. Что здесь непонятно? "Петр сказал ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь" (33). Это ответ не достойный миротворца. Но как часто у нас бывают ответы, которые могут задеть ближнего и не служат миру? надо внимательно следить за тем, какие вопросы мы задаем, как отвечаем, не задеваем ли кого-нибудь. Расскажу еще случай. В одном городе жила семья, и у них было несколько детей. Хорошая семья, я бывал там очень часто. И к ним домой часто приходила девочка лет шестнадцати. Ей нравились дети; она приходила и играла с ними, ухаживала за ними, и очень сильно привязалась к этой семье, у нее прекрасные были отношения и с отцом, и с матерью — так продолжалось довольно долго. Но в один момент что-то произошло — трудно сказать, что именно. Сестра, мать семейства, со мной беседовала и говорила: я сама не знаю, что случилось. Эта девочка подросла, стала уже членом церкви — и вдруг она сестру как-то обходит, не приветствует. Раз обходит, другой. Ну, может быть, не заметила, отвлеклась? Третий раз, четвертый; неделя, месяц — она идет мимо нее, не приветствует. Так проходит год, два. Обе участвуют в хлебопреломлении. А у матери сердце не на месте, хочет подойти к девушке — та отворачивается, уходит. Я тоже не знаю, что произошло. Но подозреваю, что кто-то сказал неосторожное слово. Сестра говорит: я проверяю себя, может быть, что-то не то сделала — ничего не вижу. Но что-то произошло, запало в сердце — и теперь покоя нет, дети не понимают, почему девушка перестала приходить... Посмотрите, что маленькая неосторожность может наделать. И через эти неосторожные действия сатана может сплести такую паутину в церкви — что ее потом не расплести. Как надо быть осторожным!

Недавно со мной такой случай произошел, и я снова имел возможность убедиться, насколько нужно быть тонким и внимательным, чтобы через нас не проявилось что-нибудь недоброе. Я был в одной церкви, некоторое время жил прямо при молитвенном доме. И вот однажды утром вижу, как два человека заходят во двор, по сторонам смотрят, вверх-вниз. Я сразу понял, что они здесь первый раз. Подошел к ним, поздоровался по-граждански и пригласил в дом. Они кого-то хотели подождать. И вот я их завел внутрь, вышел на улицу, а сердце почему-то не на месте. Что-то не то. Дай, думаю, подойду к старшему. Завязался разговор: откуда вы, и так далее. Оказалось, он верующий, его сын занимался у нас на курсах, и я его очень хорошо знаю. Вот так пообщались мы, я и говорю: вы меня простите, давайте поприветствуем друг друга не по-граждански, а по-христиански. Мы поприветствовали друг друга, и у меня с сердца спала тяжесть, и у него. Затем к младшему подошел, поговорили, я попросил прощения, что не приветствовал их как братьев, поцеловал его — и в сердцах наших мир. Блаженны миротворцы. Пусть Господь благословит нас, чтобы мы поистине были миротворцами — предельно внимательными в том, что и когда кому сказать.

А теперь я хочу привести пример созидания мира из Нового Завета. Обратите внимание на одно место Писания — удивительно глубокое, позволяющее заглянуть в сердце апостола Павла. Всмотритесь в 12-ую главу 2 Послания к Коринфянам, с 14 стиха: "Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас". Удивительно глубокое место. Мы знаем, какие взаимоотношения были у коринфян с апостолом Павлом. Они его не вмещали, обвиняли, а он говорит: "в третий раз я готов идти к вам". готов — не простое слово, очень непростое. Почему? Ведь коринфяне обвиняют его в хитрости, в лукавстве, как будто он с них что-то брал материальное — деньги, еду или одежду... И далее: "Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами" (15). Удивительная глубина! Ведь ему такое тяжкое обвинение предъявлено. Он рассуждает: "Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас..." Вот в чем его обвиняли! А теперь отрезвляющий вопрос: "Но пользовался ли я чем от вас чрез кого-нибудь из тех, кого посылал к вам?" Допустим, я хитер, через кого-то — не сам, не напрямую — из вас что-то тянул. Но я ведь этим не пользовался, вы поймите. Да, они его не любили, а он говорит: "чрезвычайно любя вас..." Заметьте, как осторожен апостол в словах: "...я менее любим вами". Какой миротворец! Он сознательно избегает таких выражений, как "вы ненавидите меня" — нет, он не желает заронить ничего такого, что осложнило бы и без того запутанные отношения. А в Послании к Филимону апостол соединяет две враждующие стороны — Онисима и Филимона, раба и его господина: "Итак, если ты имеешь общение со мною, то прими его, как меня. Если же он чем обидел тебя, или должен, считай это на мне" (17-18). Миротворец берет на себя вину, чтобы примирить стороны.

И, наконец, друзья, в какую цену обошлось наше примирение с Богом? Кто встает на стезю миротворчества, тому иногда приходится дорого за это платить. Но сколько заплатил Господь, чтобы примирить нас с Отцом Небесным? Вспомним 2 Кор. 5:19: "...Бог во Христе примирил с Собою мир..." Чего это Ему стоило — соединить нас с Богом! Какое уничижение, какие муки претерпел Он, чтобы примирить нас с Собою! Блаженны миротворцы. Но если мы с вами, друзья, будем только теоретиками, сухими теоретиками без практики — это не принесет нам пользы. Если мы действительно вооружимся познанием, практику нам Господь даст каждый день. Твори мир с утра и до ночи. Господь так говорит: "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам..." (Ин. 14:27). Когда Иисус уходил с этой земли, Он оставил нам колоссальное наследство. Мы бываем во многих домах. Что мы оставляем живущим там? Мир? А может быть, когда мы захлопнем калитку или дверь, то о нас скажут: "Лучше бы она не приходила! Мне так тяжело от этого посещения..."? Мир оставляю вам. Где бы мы ни были — в любой церкви, в любом доме — мы должны оставлять мир. И Бог не оставит наше стремление без награды. Ведь Господь — миротворец, водворивший мир в нас. Аминь.

А.М. Гантовник

(вернуться на главную страницу)